Лицо Джека побагровело.

– Она тебе рассказала?

– Разумеется.

– Вот дура!

Габриель был сердит не меньше Джека.

– Вряд ли вы это поймете, но есть причины, не позволяющие нам с ней быть вместе. И все равно, ради нее я готов пройти весь ад. Будь я проклят, если позволю какому-нибудь сенаторскому отродью глумиться над ней и унижать ее. Вы не хотите брать деньги у кокаинщика, который разбил сердце вашей племянницы? Отлично. Тогда просто делайте свою работу, и делайте ее как следует, иначе я найду другого, с кем мне легче договориться. – Габриель сунул конверт себе в карман и начал вставать из-за стола.

Джек его остановил:

– Когда все будет сделано, я позвоню.

– Хорошо. Надеюсь, этот разговор останется между нами.

– Ты не хочешь, чтобы она знала? – удивился Джек.

Лицо Габриеля стало каменным.

– Самое важное – это безопасность Джулианны. Нет шантажа, не будет и ответных ударов. Пусть эти двое навсегда исчезнут из ее жизни, чтобы она спокойно спала по ночам.

За столиком воцарилось долгое молчание. Потом Габриель встал и вышел из закусочной.

Глава пятьдесят первая

Октябрь 2011 года. Кембридж, штат Массачусетс

– Scheisse, – сказала Джулия.

– Вот именно, – согласился Габриель.

– Поверить не могу, что ты нанял моего дядю Джека.

– Он профессионал своего дела. Однажды он вытащил меня из крупной передряги.

– Постой, так вы об этом спорили тогда в Селинсгроуве? Помнишь, в доме моего отца?

– Джек злился, что я ничего тебе не рассказал.

– А мне он даже не намекнул.

– Джек не из болтливых.

– Но почему ты сам ничего мне не рассказал? – В голосе Джулии снова звучал упрек.

– Мои действия были оправданны, но незаконны. Саймон и Натали могли обратиться в полицию. Или к федералам. Поэтому я и не хотел, чтобы ты что-то знала. Пока мы с тобой были в разлуке, я вел за ними слежку. Мне было достаточно того, что они больше не пытались вторгаться в твою жизнь.

– Не хочется думать, что ты им угрожал.

– А это так плохо? – В глазах Габриеля она прочла почти нескрываемое разочарование. – Джулианна, я уже говорил тебе: полной исповеди о моем прошлом ты не услышишь. И ты не настаивала.

– Но мой отец тогда был сильно зол на тебя. Неужели тебе не хотелось, чтобы он узнал, как ты меня защищал?

– Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Сомневаюсь, чтобы он поменял свое мнение обо мне.

– Значит, пока мы с тобой находились в разлуке, ты усиленно заботился о моей безопасности? – Джулия чувствовала, что вот-вот заплачет. – Спасибо, дорогой.

Он крепко обнял жену:

– Не стоит благодарности. Раз уж у нас зашел разговор об этом, добавлю: когда я получил снимки и видеоклипы с тобой, я их уничтожил не глядя.

Джулия облегченно вздохнула:

– Но дядя Джек их видел.

– Думаю, он тоже не стал их смотреть. Главное, их больше нет.

– Саймон и Натали могли сделать копии.

– Джек говорил, что получил все материалы, касавшиеся тебя. А на случай если Саймон и Натали плохо усвоили урок, у него есть другие способы воздействия.

– Но как Джеку удалось все это получить?

– Нас подобные вопросы не должны волновать. Главное, что ты можешь не опасаться этой зловредной парочки. Больше они не посмеют вторгнуться в твою жизнь.

Джулия обняла его и облегченно заплакала у него на плече.

Глава пятьдесят вторая

Октябрь 2011 года. Дарем, штат Северная Каролина

– Ты чем занят?

Эйприл появилась в кухне босой, накинув на себя только его рубашку.

Саймон стоял у плиты и жарил яичницу с беконом на единственной имевшейся у нее сковородке.

– Готовлю нам завтрак.

Саймон улыбнулся ей и потянулся, чтобы поцеловать.

– Как спала?

– Замечательно. – Эйприл сладко потянулась. – С тобой мне спится лучше, чем без тебя.

– Мне тоже, – тихо сказал он, адресуя свои слова преимущественно себе.

Эйприл достала из холодильника апельсиновый сок и налила его в два стакана.

– С тобой мне спится лучше, но меня одолевает чувство вины.

– Чувство вины? – Саймон повернулся к ней, зажав в руке тефлоновую лопатку. – Почему?

Эйприл по-детски втянула голову в плечи, сосредоточенно разглядывая сок в стакане.

– Потому что мы спим вместе, не будучи женаты.

Саймон застыл на месте.

Целомудрие было для него столь же далеким, как и Восточная Европа. Ему и прежде попадались девственницы. Например, Джулия. Но он всегда считал девственность раздражающей и глупой помехой, тем, что ему хотелось разрушить либо соблазнением, либо набором уловок.

Однако с Эйприл все было по-иному. Совсем по-иному. Саймон испытывал нечто, похожее на зачатки раскаяния.

Ощущение было для него совершенно новым.

– Секс – неплохая штука, – сказал он.

– Смешно сказать, но это так. – Эйприл постукивала пальцем по стакану. – Ты просто замечательно научил меня сексу. Мне это очень нравится. А еще мне нравится быть с тобой.

– Тогда в чем проблема?

– Меня учили быть терпеливой. Ждать. А я не утерпела.

Саймон повернулся к плите. Слова Эйприл повергли его в замешательство. Ему стало не до яичницы. Он погасил конфорку и отодвинул сковородку. Затем тщательно вытер руки о шорты и подошел к Эйприл:

– Тебя учили ждать, поскольку твои родители не хотели, чтобы какой-нибудь придурок воспользовался твоей неопытностью и вставил тебе.

– Саймон, не надо говорить таких грубых слов, – тоном благовоспитанной девочки произнесла Эйприл.

– Прости. Родители хотели оградить тебя от случайностей.

– Не только мои родители. Моя церковь тоже.

– Хорошо. Родители и церковь старались тебя уберечь. И это хорошо. Но наша ситуация – другая.

– Другая? – удивилась Эйприл.

– Да, – подтвердил Саймон, обнимая ее.

– Чем она другая? – В голосе девушки появилась настороженность. – Расскажи.

– Я не просто лишил тебя невинности, чтобы поразвлечься. Да, мне нравится секс с тобой. Но мне нравится твое общество. Рядом с тобой я могу на время забыть, что являюсь сыном сенатора Тэлбота. Отодвинуть осточертевшие меры предосторожности и просто быть самим собой. – Он неуверенно улыбнулся.

– Вот и у меня такие же ощущения, – призналась Эйприл, упираясь лицом ему в грудь. – Но когда ты уходишь, мне становится плохо.

– Потому что мы заботимся друг о друге.

– Жаль, что мы не можем всегда быть вместе, – прошептала Эйприл, обнимая его за талию.

– Мне тоже жаль, – признался Саймон.

Самое удивительное, сейчас он говорил правду. За короткое время знакомства с Эйприл он привык о ней заботиться. Их отношения были легкими и приятными, и он не представлял, что они могут расстаться.

– Саймон, я тебя люблю.

От этого признания у него зашлось сердце.

Саймон не был обижен умом и сознавал, что сейчас держит в объятиях красивую, нежную, удивительную девушку. В отличие от него, на нее не давил груз прошлого. Она не была пресыщенной и не стремилась вскарабкаться вверх по социальной лестнице, как Натали. В ней не было пугливости и праведности Джулии. Рядом с Джулией у него всегда возникало ощущение, что он животное, никчемное существо, недостойное прикасаться к ней.

Скорее всего, Эйприл сегодня проснулась, решила, что любит его, и тут же ему призналась. Никакого женского расчета, никаких мозговых игр, никаких попыток продвинуться через постель.

– И я тоже тебя люблю, – прошептал Саймон, не сразу поняв, какие слова произносят его губы.

Эйприл встала на цыпочки и крепко, насколько хватало сил, обняла его.

– Так это же прекрасно! – закричала она. – Я такая счастливая.

– И я.

Саймон улыбнулся этому бесхитростному безудержному ликованию и поцеловал ее.

Глава пятьдесят третья

Кембридж, штат Массачусетс